Я давным давно хотела воплотить свою мечту в реальность - фантазию о вечеренке с
коктейлями, как в завтраке у Тиффани. Да всё не выпадало повода... Новый год - слишком семейное дело. 23-е и 8-е - так, мелкотня...
И тут случился юбилей Аристофана!
Что-то среднее между вечером четверга и желанием видеть друзей.
Всех, кто смог приехать, сразу.
И да, это была трагедия.
В художественном фильме всё как обычно приукрасили, не поведав о
главном - пара десятков в доску пьяных людей - это в первую очередь неуправляемое
стихийное бедствие, и только во вторую - весёлое зрелище.
Причем тут же задумываешься над природой желания - вот так
залить себе разум и вести себя по-жвотному. И не потому что
хочется забыться - люди были вполне счастливые, молодые и даже красивые. И
даже не затем, чтобы натворив глупостей, на следующее утро отвечать:"Я
был пьян. Ничего не помню. Никого не знаю." А просто так!
Удовольствие-то, провести ночь в обнимку с сантехникой - сомнительное.
Но это я уже забегаю вперёд.
Было много шампанского, много мартини, куантро, ром, естественно водка, какой-то стрёмный
скотч, любовь детства - Бэйлис и двадцатилетний виски сингл блэнд, привезённый
с лазурного берега, в итоге смешанный с кока-колой, из-за чего у
меня случился мини-инфаркт, когда я это кощунство увидела. Даже
представила себе двух французских фермеров, заливающих
его в бочку, и один говорит другому:"А представляешь, через двадцать
лет, какая-нибудь сука возьмёт - и смешает его......с колой!" Два
трупа.
Самбука горела и пахла анисом, непотушенные спички летели прямо на
деревянный стол. Бокалы бились нещадно и каждый такой характерный звон
сопровождался моим лаконичным:"Выблядки!" - в пространство, конечно
же. Иначе не гостеприимно.
По неопытности я испекла пирог. Но хотя до чаепития дело не дошло,
заварочный чайник тоже отправился к предкам. Как это
случилось? - до сих пор загадка.
В общем, спровадив тех, кто ещё держался на ногах и сложив в рядок
тех, кто уже не мог, я села в кресло, созерцая картину разрушенного
жилища.
И тут пара человек ожили. Их пробило на поболтать. Я-то говорить уже
слабо могла, поэтому пришлось всё более слушать. Слушала до семи
утра. Об отечественной науке, об отношениях, об амбициях и
предрассудках. Меня спрашивали как быть? что делать? - и какой-то
всезнающей пустотой отзывалось сознание.
Вероятно, беседа была содержательной, но лучше всего я помню блюдо с
тарталетками представшее взору, и своё удивление, что оно цело. Какбудто встретить друга, с
которым уцелел во время бедствия.
Скоро опять список гостей по поводу возвращения личной жизни из Амстердама.
Торт уже печь, правда, не буду.
Но новые фужеры сразу предупредила, что со мной им жить
предстоит недолго. И горящих напитков, пожалуй воздержусь. Я
собираюсь ещё пожить.